Надо остановиться. Должна остановиться. Не могу остановиться.

В 9:41 утра 27 июля 2001 Шеннон Фарар-Грифер бежала сквозь приветствующую ее толпу людей в сосновом лесу на базе Маунт-Уитни в Калифорнии. Она пробежала 135 миль, плача, хромая, охваченная судорогами, ее рвало. После почти 52 часов бега ее ступни были покрыты кровью, пять ногтей стали чёрными.

Как и большинство бегунов на сверхмарафонские дистанции (любая гонка более 42 195 м), Шеннон пережила ее без жалоб, хотя ей не нравились летучие мыши, вьющиеся над ней по ночам. Но у нее был талант к страданиям, даже по меркам ультрамарафонцев, для которых стоицизм, если не мазохизм, - это способ жизни.

Каждый из 71 участника ультрамарафона Badwater на 135 миль (здесь и далее прим.пер. - 217,26 км) в Долине смерти, что находится на высоте около 85 метров ниже уровня моря, что является самой низкой точкой в Северной Америке — и 55 финишеров (Шеннон была 38-й), закончили гонку здесь, среди сосен, на высоте около 2 530 метров над уровнем моря. Но Шеннон хотела продолжать бежать. Перед тем, как организаторы гонки и должностные лица парка озадачились в 1990 году вопросами касательно возможной смерти участников во время прохождения дистанции и ответственности за это, дистанция Badwater завершалась на вершине горы Уитни, самой высокой точке континентальных штатов. Некоторые бегуны говорили о излишне осторожных организаторах, но у Шеннон были свои мысли на этот счет. Теперь, когда она закончила текущий забег, она хотела закончить предыдущий. Она намеревалась забраться на гору Уитни, что на 17,7 км дальше и на 1 800 метров выше.

Ее план показался бы странным при обычных обстоятельствах. Однако на тот момент существовала угроза шторма в горах и рейнджер посоветовал ей не делать этого. Так что она заехала к другу, чей дом находился в соседнем городке Лоун-Пайн, чтобы отдохнуть - поменять пластыри на ранах, съесть овощную пиццу и проверить прогноз погоды. Но не поспать: может быть слишком сложно потом проснуться и войти обратно в ритм.

В полночь она вернулась к тому, что знающие ультрамарафонцы называют финишной прямой. И в 2 ночи она начала подъем на гору. Спустя сутки она вернулась на базу. Ее ждали муж, Алан, и ее мальчики, 11-летний Мо и 8-летний Бен. Бен плакал и хотел домой - хотел, чтобы они все поехали домой.

Она держала его, гладила его голову. Она сфотографировалась как будто она ехала домой, лежа на заднем сидении с Беном, с побитыми ногами, свисающими из окна автомобиля. На самом деле, она поспала несколько часов в отеле в обнимку с Беном, впервые за три дня. Затем она попросила мужа забрать мальчиков в машину - она встретится с ними позже. Ей нужно было кое-что сделать. Бен заплакал: почему она не может остановиться?

Потребовалось несколько лет, прежде чем она сама узнала ответ. "Чтобы не чувствовать боли" - написала она в дневнике в 2015 году, в то время, когда она начала проводить связи между тем, что произошло с ней когда она была ребенком, и ее взрослым поведением. "Мне нужно было найти место, знакомое место. Место, куда мне нужно было попасть..."

Она наблюдала как уезжает ее семья, а затем вытащила три почерневших ногтя с правой ноги и два — с левой. Она хотела удвоить маршрут — весь первоначальный маршрут — это означало, что у нее впереди было еще 217 км. Она вернулась в Долину смерти, вернулась к тому месту, где она начала.

Теперь ей 55. Шеннон родилась через четыре месяца после того как Джеки, ее мать, бросил отец Шеннон. Джеки работала в банке в Палм-Спрингс и, за дополнительные деньги, танцовщицей для телевизионного шоу с симпатичным продюсером. Его звали Йель Фарар, и он и Джеки начали встречаться, когда Шеннон было 3. Когда они поженились несколько лет спустя, Фарар удочерил Шеннон. Затем пара переехала в долину Сан-Фернандо и завела еще двоих детей, девочку и мальчика.

Когда Шеннон было 11 лет, у семьи появился знакомый. Он был старым и слабым и рассказывал забавные истории и спрашивал Шеннон о ее школьных занятиях. Он спал в соседней с Шеннон спальне. Однажды вечером (Шеннон тогда училась в пятом классе) она вернулась домой и он пригласил её зайти в его комнату. Он хотел рассказать ей историю. Мать Шеннон уехала куда-то с её младшей сестрой, а брат играл на улице.

Старик был в постели, поверх покрывала со скучным, выцветшим золотым рисунком. Она помнит об этом. И она помнит его тонкую клетчатую пижаму. Она стояла в дверном проеме, когда он рассказывал историю, он подступал к ней все ближе. Спустя некоторое время она уже лежала рядом с ним, и его голос был понижен до неразборчивого бормотания, а рассказываемая история уже не имела смысла. Он положил руку на ее живот пока говорил. Она смотрела из единственного окна в комнате. Оно было маленьким и квадратным, и если бы она стояла, она могла бы заглянуть в соседний двор, и, может быть, она увидела бы своего младшего брата, играющего снаружи, но все, что она могла видеть - это небо. Она уставилась в него. В то время как он трогал ее, он прикасался и к себе, быстрее, пока наконец не замычал и не стих. Шеннон продолжала пялиться на небо. Он сказал ей подняться, а потом сказал, что любил ее и что теперь у них есть маленький секрет, и она не может никому его рассказать - никто не поверит ей, и кто-то может пострадать. Когда она уходила, старик достал из своей тумбочки бумажник и вручил ей пять долларов.

Это продолжалось несколько месяцев, пока он не уехал. Она научилась сосредоточиться на небе, чтобы переносить себя мысленно в другое место. Она задавалась вопросом, что она сделала такого, что заставило его так поступить с ней. Она никому не сказала.

В конце концов, семья переехала в Нортридж. Тело Шеннон начало меняться когда ей исполнилось 13. Какое-то время она одевалась как мальчишка, чтобы спрятать это, и избегала мужчин. Но к тому времени, когда ей было 16, она часто посещала телевизионные студии, где ее обнаружили заядлые голливудские тусовщики. Вскоре она стала "зависать" с продюсерами и звездами рок-н-ролла, принимая приглашения отдохнуть на их частных самолётах и яхтах. Она занималась серфингом в Малибу, пила слишком много, перестала есть, переедала и вызывала рвоту. Она работала продавцом в Jack LaLanne Health Spa и играла небольшие актерские роли в CHiPs, Hunter, and Hill Street Blues. Она была около 157 см ростом, весила около 41 кг, ездила в белом кабриолете MG MGB с откидным верхом и курила Мальборо красные. Большинство её ночей начиналось в клубах и заканчивалось в доме друга, чьи родители имели полный бар. Если друга не было рядом, Шеннон пила NyQuil (лекарство от простуды с содержанием седативных средств).

Ее выгнали из школы когда она была в 11-ом классе. В 17 лет ее родители вышвырнули ее; Фарар арендовал для нее квартиру за углом, надеясь, что это может помочь ей успокоиться. Вместо этого, она нашла парня, магната недвижимости, который водил темно-синий Мерседес-Бенц 450. Она курила травку на яхте с кинозвездой лет 50-ти. Она наблюдала, как рок-н-ролл-идол колет себя героином.

Она не рассказала своим родителям о старике, она не рассказала и о том магнате недвижимости. Она не рассказала терапевту, что она видела. Она пыталась не думать обо всем этом.

Потом она получила работу по продаже ткани Velcrolike, в основном для компаний, продающих снаряжение для серфинга, и вскоре благодаря ее работе, счета компании стали пополняться. Ее босс позвонил другу и сказал, что он должен приехать и заценить его новую девчонку с отдела продаж.

Когда Шеннон познакомилась с Аланом Грифером, она подумала: "Это мужчина, за которого я выйду замуж. Это тот человек, от которого я рожу детей.

Это человек, который спасет меня".

Хорошая жена выглядит отлично, она хорошо одевается. Хорошая жена - преданная мать. Хорошая жена не проводит ночи, танцуя с магнатами недвижимости, а затем вырубается при помощи NyQuil.

Шеннон записалась на Курс кулинарного мастерства в Калифорнийском университете - хорошая жена готовит вкусную и питательную пищу - и в первый день занятий другие студенты, все мужчины, представили себя. "Я - Бак, и я учился в Тоскане", – сказал один. "Я - Альфредо, и я работаю под руководством шеф-повара во Франции в одном из трехзвездочных ресторанов (по классификации Мишлен)", – сказал другой. У Шеннон было так много всего, о чем она никогда не могла говорить. Теперь у нее есть что-то, что она хотела, чтобы все знали. "Я - Шеннон", - сказала она", - "и я выхожу замуж!". Она вернулась из медового месяца беременной, а затем через три года после рождения Мо, родился Бен.

Грифер работал в сфере недвижимости, затем открыл компанию по обслуживанию кредитных карт. Это были хорошие времена. У него с Шеннон были черные карты Американ Экспресс (самая эксклюзивная и дорогая кредитная карта, выпускаемая компанией Американ Экспресс). Вместе, они владели восемью автомобилями, включая Порше 911 Каррера и Феррари. Семья жила в доме с четырьмя спальнями на гектаре земли в Хидден-Хиллз возле Калабасас (включённый город и закрытая община в округе Лос-Анджелес, Калифорния, США). У них был бассейн с водопадами, фитнес-центр, конюшня, проекционный зал и гостевой коттедж, где жила домработница и человек, который заботился о четырёх лошадях Шеннон. У многих жителей были лошади. У многих был проекционный зал и винные погреба. Уилл Смит был соседом. Также, как Алекс Ван Хален и его семья. И Хоуи Мэндел (известный канадский комик, актёр, телеведущий). Обычно жены отвозили детей в детский сад и школу прямо за пределами общины. Шеннон видела, как молодо они выглядели, как они были стройны и хорошо сложены.

Шеннон была дружелюбной, но она не говорила много о своей предыдущей жизни, даже с Грифером. Иногда она сбегала с занятий в группе "Мама и я", но вовсе не потому, что все были разодеты как на церемонию награждения. Она уходила из-за того, что женщины рассказывали друг другу секреты и говорили о своем прошлом. Она не могла рисковать, чтобы кто-то узнал ее секреты.

Она начала бегать, когда мальчики подросли, чтобы похудеть. Она начала с мили, а миля превратилась в три, а потом - в шесть. Она пробежала несколько забегов по 5 км. Иногда она пробегала 24 км. Она участвовала все в большем числе забегов - на 5 км и 10 км, а затем полумарафоны. Она заменила свою коллекцию флакончиков с духами на нагрудные номера (бибы), ленты и медали. Когда ей было 33, в марте 1995, она пробежала Лос-анджелесский марафон. Это была ее первая марафонская гонка.

До того, как она пересекла финишную черту, она написала в своем дневнике, "я была ребёнком стыда и боли, отсеянная из средней школы". Но, после этого, добавила "я чувствую себя свободной. Я только что нашла новое ощущение себя. Моя жизнь изменилась в тот день; когда-то неуверенная в себе, испуганная девочка, теперь - мама двух прекрасных сыновей, верного мужа... и сумасшедший марафонец".

В следующем году она стала ультрамарафонцем, завершив гонку Bulldog на 50 км в Калабасас. Она пробежала эту гонку дважды, в 1997 и 1998. В том году она пробежала несколько гонок: на 80 км и 4 гонки на 50 км. В следующем она пробежала еще одну на 50 км и 3 на 80 км, вместе с ее первой гонкой на 160 км. Она обнаружила, что когда другие марафонцы начинали страдать после 32-х км, она начинала чувствовать себя лучше. Что остановило других бегунов — волдыри, вывихнутые лодыжки, тошнота — не было для нее чем-то особенным. Когда она подверглась сексуальному насилию в детстве, она научилась отстраняться, уносясь мысленно за окно комнаты старика, в небо. Она использовала тот же метод, чтобы управлять истощением и болью при беге - ее новой страсти. Эта способность позволяла ей пробегать дистанции, которые большинство людей никогда и не рискнули бы пройти.

И это почти убило ее. 25 сентября 2004 Шеннон участвовала в шестой гонке на 160 км - Angeles Crest 100 Mile Endurance Run, в Райтвуде, штат Калифорния. Ее стошнило после 16 км. Она пыталась не морить себя голодом и ела арахисовое масло, крендели и шоколад, и пила воду. Много воды. На 32 км она прекратила мочиться, и, хотя она и не знала этого, начала набирать вес. Она страдала от острой гипонатриемии (стремительного падения уровня натрия в крови) из-за слишком большого объема выпитой воды. Ее почки начали отказывать.

Она отключилась на 74-м км. Какой-то бегун привел ее в сознание и пробежал с ней следующие три км до контрольного пункта, где находилась палатка медицинской помощи. После анализа ее жизненно важных функций, медицинский помощник отлучился, чтоб позвать кого-то на помощь. Шеннон выскочила, убежав во тьму, и тем самым вернулась к гонке. Ничего страшного, подумала она. Она снова потеряла сознание не пробежав и пары км.

Она проснулась с капельницами в руках, к груди были прикреплены электроды. Доктор в медицинском центре в Тарзане (город в штате Калифорния), сказал ей, что если бы она провела на земле еще 10 минут у нее случился бы сердечный приступ. Ее сознание было спутано. "Что случилось?" спросила она. "Разве я не пробежала хорошую гонку?" Она думала, что она все еще участвовала в гонке. "Где другие финишеры?

"Грифер и доктор обменялись взглядами и вышли. Пока их не было, Шеннон подумала о том, что она сделает иначе в следующий раз. Начнет медленнее. Будет держать темп. Будет питаться более эффективно.

Ее муж возвратился без доктора, с двумя обеспокоенными сыновьями. Она не хотела смущать их, так что она попросила мужа приблизиться и прошептала ему "Кто это?"

"Это наши сыновья", – ответил он.

Через две недели позвонила медсестра из школы Бена. Мальчик жаловался на боль в желудке почти каждый день. Шеннон забрала его к врачу, который предложил обратиться к психотерапевту. Бен сказал терапевту, что каждый день, когда его мать отправлялась на пробежку, он думал, что она может умереть. Так что, в течение следующих трех месяцев, вместо того, чтобы бегать в горах свои обычные 8, 16 или 24 км, после того, как она отвозила мальчиков в школу, она бегала на парковке возле начальной школы Bay Laurel, в течение нескольких часов, мимо Порше и Бентли, мимо чистых пуделей со стрижками за 200 баксов. Иногда она смотрела и видела, как Бен наблюдает за ней из окна своего класса.

Когда она вернулась в горы, она готовилась к тренировке также серьезно, как будто она готовилась к классу кулинарии и к браку, и к продаже ткани, и к вечеринкам - со всей серьезностью. Этот подход, и ее удивительная выносливость, бурлящая энергия, и поразительный вид, обращали на себя внимание. Компания SlimFast использовала ее образ в рекламе. Газеты и журналы писали о ней. Она была регулярной гостьей шоу Кори Эверсон "Придется попотеть". Когда ей прописали постельный режим во время беременности, она занялась бизнесом, организовав свою компанию Moeben (в честь двух своих сыновей), которая выпускала красочные рукава для бегунов.

Одна из ее соседей, Стайн Ван Хален, попросила Шеннон помочь ей подготовиться к марафону. И другая соседка попросила то же самое. Затем еще одна, и еще одна. Несколько из них вырастили детей, имели очень состоятельных супругов и имели уйму свободного временем. Вскоре, Шеннон вела в горы 25 бегунов через горы, которые поднимались от границ Хидден-Хиллз. Четыре раза в неделю, на дистанцию от 8 до 24 км. Все начинали с 8 км. "Не ради того, чтоб наказать их", - объясняет Шэннон. "Я просто хотела, чтобы они видели, что за полтора часа вне дома с ними ничего не случится.

"Некоторые из них жаловались. Кто-то останавливался, говоря, что после полутора километров они не могут продолжать. "Хорошо", - говорила Шеннон, едва ли замедляясь, "без проблем". "Надеюсь, что вы сможете безопасно вернуться домой, из гор, где вокруг дикие кошки, змеи и скорпионы." И тогда они снова начинали бежать.

Шеннон назвала группу Калабитчес, и это зацепило. Затем они стали Хидден-Хиллз Хо. Шеннон была Главной Хо, естественно. Женщина, которая наряжалась сверх меры даже по меркам Хидден-Хиллз, была Шикарной Хо. Учительница в детском саду была Милашкой Хо, даже после того, как она появилась однажды с новым набором грудей. Женщина, которая вышла замуж за известную рок-звезду, была Рок-стар Хо. Другая, та, что всегда отставала от остальных, была Последней Хо.

Шеннон было около 25 когда она рассказала маме о насилии. Ее мать плакала, причитая о том, как бы она хотела пережить эту боль за нее. Шеннон не сказала Гриферу. И, конечно же, ни одной из Хо, несмотря на то, насколько они ей нравились. Они бы не поняли - с их богатством, благодатью и идеальными жизнями. Да ей уже и не нужно было кому-то рассказывать. Пока она продолжала бегать, в этом не было необходимости.

Осенью 2005, Шеннон ощутила необыкновенное жжение в ногах во время гонки на 160 км Аvelina Jundred в Аризоне, в результате чего она выбыла из гонки. Несколько недель спустя, она проснулась в полночь в позе эмбриона. Ее ноги как будто горели. У нее не было солнечных ожогов или переломов. Она нашла в интернете симптомы того, что ее пугало, того, о чем она никогда не слышала и не хотела знать.

Она обратилась к доктору, который в свою очередь направил ее к неврологу. Невролог направил ее на МРТ и через два дня она вернулась ко врачу за результатами. Она и ее мать, Джеки, сидели, пока доктор показывал что-то на МРТ Шеннон. Видели ли они эти белые пятна? Они, если честно, не видели. Он сказал им, что это - поражения, характерные для рассеянного склероза, редкого и хронического заболевания, при котором иммунная система нарушает защитное покрытие нервных волокон мозга и позвоночника, заменяя ее тромбоцитами или склеротичной тканью. Это, в свою очередь, мешает передаче нервных импульсов, и это почти наверняка является причиной жжения в ногах Шеннон.

Это было в декабре 2005. В первую субботу 2006 она выбралась из постели и пробежала 32 км. На следующий день она взяла своих Хо на 25-километровую тренировку к предстоящему Лос-анджелесскому марафону. Если бы у нее был рассеянный склероз, как бы она смогла это сделать?

Однако, уже на следующей неделе она была слишком слаба, чтобы просто встать с постели. Она чувствовала жжение вдоль всей правой стороны. Она чувствовала себя так, как будто слон сидел на ее правой руке.

Еще один невролог, еще анализы. Больше повреждений мозга. Была ранняя весна, и доктор провел бы последний раунд анализов в августе, чтобы быть абсолютно уверенным, но он уже был уверен, что у Шеннон агрессивная форма рассеянного склероза и порекомендовал немедленно начать лечение. У некоторых людей с рассеянным склерозом почти нет симптомов на протяжении большей части жизни, в то время как другие страдают от тяжелых и/или хронических симптомов. Как оказалось, у Шеннон самая распространенная рецидивирующе-ремиттирующая форма рассеянного склероза (РРРС), которая характеризуется приступами, включающими усталость, онемение, мышечные спазмы, проблемы со зрением, потерю памяти и внимания, затруднение дыхания и проглатывания и нарушение моторных функций. За этими приступами следуют периоды ремиссии, когда все симптомы прекращаются. Никто не знает причину или лекарство от этой болезни и почему большинству людей с этой формой болезни постепенно становится хуже, и почему некоторые из них имеют больше или меньше приступов, чем другие.

Доктор выписал рецепт на копаксон, одно из десятков лекарств, утвержденных Управлением по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США, для лечения РРРС. Он сказал Шеннон, что ей придется вводить себе лекарство ежедневно, чередуя места инъекций. И она должна быть готова к боли, покраснению и отеку в местах, куда она будет вводить лекарство, а также к одышке и, возможно, боли в груди. Копаксон может снизить частоту и силу приступов, а также замедлить повреждение мозга. "Коалиция РС" - группа независимых организаций, в том числе Американская Ассоциация страдающих рассеянным склерозом и Фонд помощи людей с рассеянным склерозом, рекомендует начинать лечение сразу после диагностики и продолжать бессрочно, если только побочные эффекты не являются невыносимыми или если больной не может следовать рекомендованному режиму лечения.

Шеннон спросила, что случится, если она отложит уколы и сосредоточится на здоровой диете и позаботиться о своем теле. Какова будет опасность отказа от приема лекарств? Доктор пообещал, что если бы она не станет принимать лекарство, она окажется в инвалидном кресле через год. Она спросила, не возражает ли он, если она пробежит еще одну гонку перед последней серией анализов. Она не сказала ему, что гонка, которую она имела в виду, будет гонка Badwater. Он не просто одобрил ее решение, но подбодрил ее. Но то, что он сказал после этого, обеспокоило ее: возможно, это станет ее последней гонкой.

Шеннон решила отложить начало приема копаксона до тех пор, пока она не пробежит гонку Badwater в третий раз, в июле. После гонки, Грифер отвез ее и мальчиков на Бора-Бора на две недели. Шеннон не была уверена, что это - награда за ее твердость, утешение по случаю ее болезни или же празднование того, что, в силу необходимости, она будет тратить больше времени дома. После отдыха в южной части Тихого океана она обещала, что начнет принимать лекарства.

Но ночью, вдыхая запах тропических цветов, слушая волны, она задумалась, а должна ли она. Она только что закончила одну из самых тяжёлых гонок в мире в третий раз и чувствовала себя в порядке. Может быть, случится чудо.

И оно случилось, в какой-то мере. Дома, в Хидден-Хиллз, поздно ночью, за несколько дней до начала последней серии анализов, Шеннон разбудила Грифера. Она попросила его пойти на кухню и принести ей немного сыра и соленых огурцов. МРТ и лечение пришлось отложить на время беременности.

Когда Джет родился в апреле 2007, Шеннон осталась на ночь в больнице.

"Вы - спортсмен?" - спросила ее медсестра.

"Да. Почему ты спрашиваете?" - сказала Шеннон.

"Потому что вы только что родили путем кесарева сечения, а ваш пульс всего 38 ударов."

Шеннон не принимала лекарств, и она чувствовала себя хорошо. Она чувствовала себя лучше, чем хорошо. Она кормила Мо и Бена грудью, пока им не исполнилось 2 года, и она решила кормить Джета так же долго. Она не могла принимать копаксон пока кормит грудью.

В конце концов, когда Джет подрос, она начала делать себе инъекции. Но они ей не понравились. Они причиняли боль, оставляли следы и чувство усталости. Они делали ее слишком слабой, чтобы бежать. Так что она ставила их только периодически. Если бы у нее был действительно сильный приступ, она могла бы получить капельницу со стероидами, чтобы уменьшить воспаление и боль.

Так все и продолжалось. В течение следующих 10 лет Шеннон закончила 11 гонок на 50 км, 10 - на 80 км, одну 100-километровую гонку, 7 - на 160 км и 3 на 217 км, в значительной степени без принятия лекарств. Кто сказал, что бег не укрепляет ее иммунную систему, и что бег и здоровая диета не помогли замедлить прогрессирование болезни? Она не была парализована и не находилась в инвалидном кресле, не так ли?

Николас Ларокка, доктор философии, вице-президент Национального сообщества больных с рассеянным склерозом в Нью-Йорке, допускает, что болезнь влияет на различных людей различным образом, и каждый человек справляется с ней своим собственным способом.

Друзья Шеннон принимают ситуацию как есть. Рекордсменка и ультрамарафонец Джен Шелтон говорит, что «решение Шеннон касается ее самой, ее сыновей, ее врачей и того, во что она верит. Но в основном это ее решение для самой себя. В ее случае, ее забота о самой себе может дать результат столь же хороший, как и лучшие западные лекарства. И пока ей это приносит пользу, я рада за нее. Я не могу указывать ей, как ей справляться с ее болезнью. Я здесь, чтобы быть ее другом и слушать, когда ей хочется поговорить. Я просто люблю ее. Даже если она Несерьезная Хо".

Бронзовый призёр Олимпийских игр США и марафонец-рекордсмен Дина Кастор, еще одна хорошая подруга Шеннон, предложила ей быть более сознательной в отношении своих лекарств, но она ее не осуждает. "Она - вдохновение", – говорит Кастор. "И она коснулась большего числа жизней, чем она может себе представить."

Все, кто знают Шеннон, говорят, что бег делает ее счастливей. Она говорит, что не может представить себе жизнь без него. И Национальное общество больных с рассеянным склерозом, которое поощряет физическую активность в качестве способа управления многими симптомами заболевания, уточняет лишь, что "периоды активности должны быть тщательно продуманы, с тем чтобы избежать жаркого времени дня, и не должны приводить к чрезмерной усталости".

Шеннон прожила годы, не принимая лекарств. Она бегала, несмотря на судороги, и капельницы. Она бегала, даже когда ей было трудно глотать. Она так много раз посещала пункты неотложной медицинской помощи, что потеряла счёт.

В один из таких визитов, в октябре 2014, Шеннон лежала на кровати в больнице и медицинском центре Вест-Хиллз в долине Сан-Фернандо, задыхаясь, как форель. Врачи были сбиты с толку. Ее сердце было в порядке. Ее жизненные показатели были на уровне спортсмена наполовину ее младше. Они думали, что трудности дыхания могут быть вызваны рассеянным склерозом, но не были уверены, и хотели, чтобы она осталась в больнице, по крайней мере на ночь. Она сказала, что лучше ей пойти домой. Было 11 часов вечера. Доктор спросил, знает ли она, что означает "ВМП". Она знала. Вопреки медицинским показаниям.

Через несколько недель ее застукали с тремя подружками, все из которых - ультрамарафонцы. Да, она сказала им, она все еще в теме. Конечно, она все еще хотела, чтобы они пришли. Черт, да, она все еще думала, что это хорошая идея. Она начала, но не смогла закончить 4 гонки на 160 км за последние четыре года. Но они знали, что она попытается еще раз, - с ними или без них. Так что 28 июля 2015, в разгар жаркого лета, они встретились в Долине смерти, в самом горячем месте в Северной Америке, в Фёпненс-Крик. Там, Шеннон пробежит Badwater в последний раз, это будет ее последний ультрамарафон.

Джен Шелтон и Конни Гарднер, хорошие подруги Шеннон, хотели поддержать Шеннон в гонке и помочь в случае необходимости. Они думали, что Шеннон не доберется до второго контрольного пункта через 67 км, в крошечном пустынном городке Стоувпайп-Веллз, так что они запланировали подняться на Телескоуп-Пик (высшая точка в Мертвой долине) в тот день, когда Шеннон будет восстанавливаться в номере мотеля. Дина Кастор поедет от Мамот-Лейк и встретится с бандой в среду.

Шеннон начала бежать в 8 вечера во вторник, 28 июля. Месяц назад она перенесла тяжелый приступ мышечной боли и паралича, и ее левая рука была все еще парализована и была в повязке. Она была на 4,5 кг тяжелее обычного, из-за того, что она получала дозу стероидов три дня подряд. Она знала, позже написала она в своем дневнике, «что мне скоро придется перестать посещать... то место, где я знаю, буду терпеть 217 км боли». Она знала, что она может это сделать. Она делала это с тех пор, как ей было 11 лет, когда "монстр собирался атаковать".

Спустя 10 часов и примерно 67 км, после рвоты в течение большей части ночи (при беге; это умение, которое развивается при беге на сверхдальние дистанции), она добежала до Стоувпайп-Веллз с Шелтон и Гарднер. Кастор присоединилась на 90 км. Женщины по очереди бежали с Шеннон, говоря о детях, браке и любви. Шеннон все еще носила свою повязку. В ней была бутылка с водой.

На 116 км, третьем контрольном пункте, Шелтон и Гарднер смирились, что им не удастся подняться на Телефскоуп-Пик в этот раз. Они и Кастор привыкли не удивляться абсурдной выносливости Шеннон. Тем не менее, они знали пределы плоти. Шелтон и Гарднер отправились спать в фургон, Кастор уехала вперед чуть ранее.

Отдыхая на контрольном пункте, Шеннон сидела в кресле, жевала овощной бургер и картошку фри, и думала. Бег стоил ей многого, она знала. Растяжения и волдыри, обезвоживание и рвота были наименьшим из всего. Это стоило ей времени, и это повлияло на отношения. Оба ее мужа (она и Грифер развелись в 2014; она вскоре вышла замуж и развелась со вторым мужем в прошлом году) просили, чтоб она проводила больше времени дома, и когда она отказалась, это не сделало их счастливыми. Она знала, что бег отдалил ее от сыновей, даже несмотря на то, что она всегда планировала быть с ними во время соревнований по футболу и играх малой лиги (в бейсболе), и это было тяжело, особенно для Бена, который теперь отстранился от Шеннон. Мо, страстный сёрфер, говорит, что принимает одержимость своей матери; Джет знает ее только в то время, когда она уже не тренировалась так часто. Она беспокоится о них, особенно о Бене.

Она также думала о том, что дал ей бег. Поддерживал ее стройной, давал ей эндорфины, но это все далеко не самые важные вещи. Бег помог ей найти друзей. Он помог ей создать компанию. Бег позволил ей блокировать травму в прошлом, травму, которая дала ей средства для того, чтоб бежать превозмогая боль. Бег дал ей чувство ценности, чувство собственного достоинства. До того, как она начала бегать, она была дочерью и диким дитя, затем женой и матерью. Бег был ее всем. Это было то, чем она была. Если бы она не смогла бегать... она не могла даже думать об этом.

Шеннон знала, что несколько человек ожидают, что она завершит эту гонку. Она знала, как легко будет бросить все и поехать домой со своими друзьями. Она знала, что никто не станет ее винить.

Она поднялась со стула. Я - не больной бегун с рассеянным склерозом, подумала она. Я - Шеннон, ультрамарафонец!

Она поднялась на 29 км, в Дарвин, мимо огромных лиц Хиллари Клинтон и инопланетянина, выступающих из склона холма. От недостатка сна у нее появились галлюцинации. Она видела, как бегун упал, в судорогах, когда его жена кричала, "открой глаза, открой глаза!" . И это не было галлюцинацией.

На 193 км Шеннон начала шататься и Гарднер вытащила ее с дороги на обочину, где Шеннон уснула. Гарднер разбудила ее, подняла и отругала.

На 195 км Шеннон оказалась на шоссе 395, в полутора километрах от следующего контрольного пункта. Она подумала о своих сыновьях. Возможно, эта гонка Badwater была не величественной одержимостью, а самодеструктивной эгоистичной упрямостью?

В этот момент внутренних рассуждений она услышала сигнал, и кто-то прокричал: "Это твой стимул, детка! Ты сделаешь это!", - это была Кастор; она кричала и дразнила Шеннон бутылкой шампанского из окна машины. Она следила за прогрессом Шеннон он-лайн с тех пор, как она ушла. Когда Кастор увидела, что Шеннон добежала до 145 км, она вернулась. "Ты сделаешь это!" - прокричала Кастор вновь.

Шеннон добралась до контрольного пункта в Лоун-пайн, с темпом 6,15 мин/км, пробежав перед этим более 196 км. Во время своей последней гонки Badwater, больная, но дерзкая, она пересекла финишную линию через чуть более четырех с половиной часов после того, как она покинула контрольный пункт в Лоун-Пайн. Это был самый быстрый темп, с каким она когда-либо пробегала это расстояние.

В солнечный осенний день в 2015 Шеннон прослушала лишь несколько слов, прежде чем она нажала кнопку "завершить вызов" на панели своего в ее сверкающей серебряной внедорожнике Audi. Фармацевт из аптечной сети CVS сказала Шеннон, что ее лекарство готово к доставке. На протяжении последнего десятилетия она сбрасывала подобные звонки.

История ее жизни, как Шеннон видела ее, по пути в офис своего терапевта в Энсино, это история о быстрых временах и о движении вперед, безбашенная сага о вызовах и безумных приключениях. Она собрала почти полмиллиона долларов на благотворительность. Она начала успешный бизнес. Ее фотографии были в десятках журналов. Она активно участвует в работе Комитета организации "Гони чтобы обогнать рассеянный склероз". Она сделала несколько прыжков jumping jack в эфире национального телевидения.

У нее случилось несколько обострений с тех пор как она закончила гонку Badwater в шестой раз, и она решила, что она не будет ее последней. Ей пришлось посетить пункты неотложной медицинской помощи еще несколько раз. Когда она чувствует себя хорошо, она не прекращает говорить или бегать, готовить, писать, ездить, смеяться - она делает что угодно, только не сидит. Во время обострений она настолько слаба, что не может ходить, она чувствует себя настолько уставшей, что она едва может подняться с постели.

За несколько дней до посещения своего врача она была у пульмонолога в Медицинском центре Сидарс-Синай в Беверли-Хиллз, который поставил ей диагноз слабость дыхательных мышц. Когда она сказала ему, что планирует снова прекратить принимать лекарства, он сказал: «Ты - свой самый худший враг. Спортсмены думают, что они могут убежать от болезней, но они не могут. Даже у психиатров случаются приступы депрессии, и когда это происходит, им необходимо лечение. Тебе нужно принимать лекарство".

Ее нынешний лечащий врач, Роберт Гудман, в Тарзане, менее уверен. "У нее рассеянный склероз, но болезнь относительно стабильна, – говорит он. "Ее сердце сильное, давление — в порядке." Он не в восторге, от того, что Шеннон бегает на сверхдлинные дистанции, но и не видит никаких реальных причин для того, чтоб она их не бегала. Что касается копаксона, он добавил: "Я не так впечатлен его действием, но у нас в арсенале не так много лекарств против рассеянного склероза, которые действительно работают".

Шеннон подъехала к парковке возле офиса своего терапевта, выкарабкалась быстро из своего внедорожника. Она шутила, быстро двигалась. Сегодня она приготовит ужин для своей матери, Мо и Джета. Ее карие глаза блестели. Она пробежала 8 км чуть раньше. Она без устали говорила на протяжении большей части предыдущих трех дней. Она обсуждала всё ту же тему со своим терапевтом, Кэндис Слобин, на протяжении двух лет. Теперь она была в офисе Слобин.

"Ты сказала мне, что ты супер-независима", - сказала Слобин.

Шеннон кивнула.

"Ты сказал, «я не собираюсь зависеть от других людей или от медицины».

Шеннон снова кивнула.

В прошлый годы было несколько случаев, когда она не могла встать с постели в течение нескольких дней. Но когда она смогла встать на ноги, она бежала в горы. Она пытается бегать по 8-16 км пять дней в неделю. Когда она не может бежать, она идет. Если она падает, она проверяет, взяла ли она трость в следующий раз, и она проходит, хромая, более короткий маршрут.

"Но ты зависишь от них, не так ли?", - сказала Слобин. "Ты теперь зависишь от других?"

Шеннон буркнула в ответ.

Бег поддерживал ее, давал ей силу. И не было никаких доказательств того, что Копаксон замедлит ее болезнь. И разве она не показала всем, что может быть достигнуто за счет того, что она просто переставляет одну ногу перед другой, снова и снова? Она была единственной, кто помогал другим, а не наоборот. Шеннон продолжит бегать, сказала она своему терапевту, с лекарством или без.

"Могу я кое-что сказать?" спросила Слобин.

Шеннон кивнула.

"Ты можешь блестяще манипулировать собой в части ощущения боли. То, что позволяет тебе бегать - это психологические инструменты, которые ты развила в детстве".

Шеннон ничего не сказала.

"Твой дар спас тебя", - сказала Слобин. "Но это подрывает твою способность справляться с болезнью".

Она предложила Шеннон продолжать участвовать в беговых мероприятиях, и если лекарство слишком затруднит ее участие в качестве бегуна, она может стать волонтером. Она может быть частью бегового сообщества и без бега.

"Но люди всегда видели меня в качестве бегуна", – сказала Шеннон.

Теперь была очередь Слобин, чтобы промолчать.

"Теперь они видят меня больным бегуном", – сказала Шеннон. "Я не хочу быть Шеннон — больным бегуном".

"Но ты больна"

И тут Шеннон заплакала.

В конце концов, она найдет другого терапевта.

Через год или около того, Шеннон переехала в другой дом в Хидден-Хиллз и начала работать над поваренной книгой, книгой об образе жизни и мемуарами. Она продолжает пробегать около 48 км в неделю (или проходить пешком, даже хромая) в близлежащих горах. Она закончила гонку на 30 км, две гонки на 50 км и на 80 км. Когда она закончила Javelina Jundred в октябре прошлого года, «она чувствовала искупление». Она начала выполнять силовые тренировки и регулярно получает сеансы массажа и мануальной терапии. Она исследует связь между диетой и воспалением, экспериментирует с разными специями. Она принимает копаксон только когда у нее случаются приступы, «которые кажутся все более короткими и случаются реже». Она говорит, что ее врачи ругают ее, поэтому она стала посещать их реже. "Они сказали, что я отрицаю болезнь, и да, я полностью ее отрицаю, когда чувствую себя хорошо. Но лечение заставляет меня чувствовать, будто я сдалась. Я знаю, что в скором времени мне потребуется последовательное лечение, но я чувствую, что способность, которую я разработала во время бега на ультрамарафонские дистанции, способность преодолевать усталость и боль, помогли и помогают мне иначе справляться с этой болезнью, пока я не найду альтернативное лечение.

Шеннон планирует снова пробежать Badwater в этом году. После этого будет еще пара. Она хочет быть финишером, пробежавшим гонку 10 раз. Если бы у нее не было цели, кем бы она была? Она много об этом думает. Если она будет принимать лекарство, кем она будет? Она может быть больна. И если она больна, она может быть не в состоянии бежать.

Если она не сможет бежать, то кем она будет?

#бег #ультрамарафон #рассеянныйсклероз #болезньнеприговор #здоровье